Неточные совпадения
Другой студент, плотненький, розовощекий, гладко причесанный, сидел
в кресле, поджав под себя коротенькую ножку, он казался распаренным, как будто только что
пришел из
бани. Не вставая, он лениво протянул Самгину пухлую детскую ручку и вздохнул...
Вечером мы ходили
в баню. За время путешествия я так сжился с казаками, что мне не хотелось от них отделяться. После
бани мы все вместе пили чай. Это было
в последний раз. Вскоре
пришел поезд, и мы разошлись по вагонам.
Приходит, согнувшись, человек
в баню, к приказчику, и просит позвать бабку.
Купаться
в бассейн Сандуновских
бань приходили артисты лучших театров, и между ними почти столетний актер, которого принял
в знак почтения к его летам Корш. Это Иван Алексеевич Григоровский, служивший на сцене то
в Москве, то
в провинции и теперь игравший злодеев
в старых пьесах, которые он знал наизусть и играл их еще
в сороковых годах.
В Сандуновские
бани приходил мыться владелец пассажа миллионер Солодовников, который никогда не спрашивал — сколько, а молча совал двугривенный, из которого банщику доставался только гривенник.
И по себе сужу: проработал я полвека московским хроникером и бытописателем, а мне и на ум не
приходило хоть словом обмолвиться о
банях, хотя я знал немало о них, знал бытовые особенности отдельных
бань; встречался там с интереснейшими москвичами всех слоев, которых не раз описывал при другой обстановке. А ведь
в Москве было шестьдесят самых разнохарактерных, каждая по-своему,
бань, и, кроме того, все они имели постоянное население, свое собственное, сознававшее себя настоящими москвичами.
Тогда
бани держал Бирюков, банный король, как его звали
в Москве. Он
в Москву
пришел в лапотках, мальчиком, еще при Ламакиных,
в бани, проработал десять лет, понастроил ряд
бань, держал и Сандуновские…
Обыкновенно дядя Михайло являлся вечером и всю ночь держал дом
в осаде, жителей его
в трепете; иногда с ним
приходило двое-трое помощников, отбойных кунавинских мещан; они забирались из оврага
в сад и хлопотали там во всю ширь пьяной фантазии, выдергивая кусты малины и смородины; однажды они разнесли
баню, переломав
в ней всё, что можно было сломать: полок, скамьи, котлы для воды, а печь разметали, выломали несколько половиц, сорвали дверь, раму.
Вот загудел и свисток на фабрике. Под окнами затопали торопливо шагавшие с фабрики рабочие — все торопились по домам, чтобы поскорее попасть
в баню. Вот и зять Прокопий
пришел.
У старика, целую жизнь просидевшего
в караулке, родилась какая-то ненависть вот именно к этому свистку. Ну, чего он воет, как собака? Раз, когда Слепень сладко дремал
в своей караулке, натопленной, как
баня, расщелявшаяся деревянная дверь отворилась, и, нагнувшись,
в нее вошел Морок. Единственный заводский вор никогда и глаз не показывал на фабрику, а тут сам
пришел.
— Ну, отпрягши-то,
приходи ко мне на кухню; я тебя велю чайком попоить; вечером сходи
в город
в баню с дорожки; а завтра пироги будут. Прощай пока, управляйся, а потом
придешь рассказать, как ехалось. Татьяну видел
в Москве?
Подали самовар и стали нас поить чаем; тут
пришла мать; она вся была мокрая от духоты
в дедушкиной горнице,
в которой было жарко, как
в бане.
Павел всмотрелся
в него и
в самом деле узнал
в нем давнишнего своего знакомого, с которым ему действительно пришлось странно познакомиться — он был еще семиклассным гимназистом и
пришел раз
в общественную
баню.
В это время Вихров, начитавшись «Горя от ума», решительно бредил им, и, когда банщик начал очень сильно тереть его, он сказал ему...
Однажды Сенечка насмерть перессорился с маменькой из-за
бани. Приехавши летом
в отпуск, вздумал он вымыться
в баньке и
пришел доложить об этом маменьке. Он тогда только что был произведен
в статские советники и назначен вице-директором какого-то департамента.
— Провести вечер с удовольствием! Да знаете что: пойдемте
в баню, славно проведем! Я всякий раз, как соскучусь, иду туда — и любо; пойдешь часов
в шесть, а выйдешь
в двенадцать, и погреешься, и тело почешешь, а иногда и знакомство приятное сведешь:
придет духовное лицо, либо купец, либо офицер; заведут речь о торговле, что ли, или о преставлении света… и не вышел бы! а всего по шести гривен с человека! Не знают, где вечер провести!
Так шли мы от Фонарного переулка вплоть до Литейной, и на всем пути будочники делали алебардами"на кра-ул!", как бы приветствуя нас:"Здравствуйте, вступившие на истинный путь!"
Придя на квартиру, мы сдали Очищенного с рук на руки дворнику и, приказав сводить его
в баню, поспешили с радостными вестями к Ивану Тимофеичу.
Придя домой, мы нашли Очищенного уже возвратившимся из
бани. Он прохаживался
в довольно близком расстоянии от шкапа,
в котором хранился графин с водкой, но, к чести нашего друга, мы должны были сознаться, что
в отсутствие наше ничего
в квартире у нас не пропало.
Когда мы
пришли домой, я предложил ему стакан чаю. От чаю он не отказался, выпил и поблагодарил. Мне
пришло в голову раскошелиться и попотчевать его косушкой. Косушка нашлась и
в нашей казарме. Петров был отменно доволен, выпил, крякнул и, заметив мне, что я совершенно оживил его, поспешно отправился
в кухню, как будто там без него чего-то никак не могли решить. Вместо него ко мне явился другой собеседник, Баклушин (пионер), которого я еще
в бане тоже позвал к себе на чай.
Говорил он, точно лаял. Его огромное, досиня выбритое лицо было покрыто около носа сплошной сетью красных жилок, пухлый багровый нос опускался на усы, нижняя губа тяжело и брезгливо отвисла,
в углу рта приклеилась, дымясь, папироса. Он, видимо, только что
пришел из
бани — от него пахло березовым веником и перцовкой, на висках и на шее блестел обильный пот.
Приходя из
бани, ложились
в пыльные и грязные постели — грязь и скверные запахи вообще никого не возмущали. Было множество дрянных мелочей, которые мешали жить, их можно было легко извести, но никто не делал этого.
«
Приходи, миленький, на свидание со мною завтра
в одиннадцать часов ночи
в Солдатскую
баню. Вся чужая Ж».
Приходили с тех пор Анне Анисимовне не раз крутые времена с тремя детьми, и знала Анна Анисимовна, что забывший ее милый живет богато, губернаторов принимает, чуть пару
в бане шампанским не поддает, но никогда ни за что она не хотела ему напомнить ни о детях, ни о старом долге.
И,
придя домой, сей озлобленный человек начал совершать странные над собой вещи: во-первых, еще вечером он сходил
в баню, взял там ванну, выбрился, выстригся, потом, на другой день, едва только проснулся, как сейчас же принялся выбирать из своего небогатого запаса белья лучшую голландскую рубашку, затем вытащил давным-давно не надеваемые им лаковые сапоги.
— Да хоть завтра. Я вот пойду за табаком и зайду, а
в обед
приходите сюда али за огород к
бане. Никого нет. Да и
в обед весь народ спит.
Я не успел еще отлежаться и
прийти в себя, когда увидал, что
в овраг, к нашей
бане, спускается человек десять «богачей», впереди их — староста, а сзади его двое сотских ведут под руки Ромася. Он — без шапки, рукав мокрой рубахи оторван,
в зубах стиснута трубка, лицо его сурово нахмурено и страшно. Солдат Костин, размахивая палкой, неистово орет...
Признаюсь, от такого пассажа вся моя меланхолия — или, как батюшка-покойник называл эту душевную страсть, мехлиодия — прошла и
в ее место вступил
в меня азарт, и такой горячий, что я принялся кричать на него, выговаривая, что я и не думал заехать к нему, не хотел бы и знать его, а он меня убедительно упросил; я, если бы знал, не съел бы у него ни сухаря, когда у него все так дорого продается; что не я, а он сам мне предлагал все и
баню, о которой мне бы и на мысль не
пришло, а
в счете она поставлена
в двадцать пять рублей с копейками.
Иногда вечерами, кончив работу, или
в канун праздника, после
бани, ко мне
в пекарню
приходили Цыган, Артем и за ними — как-то боком, незаметно подваливался Осип. Усаживались вокруг приямка перед печью,
в темном углу, — я вычистил его от пыли, грязи, он стал уютен. По стенам сзади и справа от нас стояли полки с хлебными чашками, а из чашек, всходя, поднималось тесто — точно лысые головы, прячась, смотрели на нас со стен. Мы пили густой кирпичный чай из большого жестяного чайника, — Пашка предлагал...
— Смотри, не обмани, пятишну — ладно? Я —
в баню приду, гляди!
Другой доктор, старик с острой седой бородой и блестящими большими глазами, сказал Орловым, когда они
пришли в барак, наставление, как обращаться с больными, что делать
в том и другом случае, как брать больных, перенося их;
в заключение спросил их, были ли они вчера
в бане, и выдал им белые передники.
Становиха,
придя из
бани домой, нашла мужа
в гостиной.
Вернулся граф, весь красный и с мокрыми волосами, из
бани и вошел прямо
в седьмой нумер,
в котором уже сидел кавалерист
в халате, с трубкой, с наслаждением и некоторым страхом размышлявший о том счастии, которое ему выпало на долю — жить
в одной комнате с известным Турбиным. «Ну, что, —
приходило ему
в голову, — как вдруг возьмет да разденет меня, голого вывезет за заставу да посадит
в снег, или… дегтем вымажет, или просто… нет, по-товарищески не сделает…» утешал он себя.
Он был
в бане, после
бани немного выпил и,
придя домой, узнал от горничной о приезде барчука, с которым во дни оны играл
в лошадки.
— Не хотел я для первого свидания огорчать Александру Ивановну и не все ей сказал. Ведь Форов, знаете, тому недели с три, из-за Глафиры так жестоко с Ропшиным поругался, что при многих гостях дал ему слово публично
в собрании дать оплеуху;
пришел гневный ко мне, лег
в бане поспать и…
— Почему ты так кричишь? Разве я глухая? — удивилась Дуся. — Ты кричи нашей кухарке: она плохо слышит, ей надуло
в уши после
бани. A мне не надуло, и я хорошо слышу, — спокойно пояснила белокурая Дуся и, помолчав немного, добавила снова: — так ты боишься? Господин Орлик говорит, что боятся только люди с нечистой совестью. A знаешь, — снова, после минутного молчания, проговорила она, — я
приду к тебе ночевать, хочешь?
И там все тоже спало. Не скоро отперли им. Половой, также босой и
в рубахе с откинутым воротом, согласился пустить.
Пришел и другой половой, постарше, и проводил Теркина по темным сеням, где пахло как
в торговой
бане, наверх,
в угловую комнату. Это был не номер, а одна из трактирных комнат верхнего этажа, со столом, покрытым грязной скатертью, диваном совсем без спинки и без вальков и двумя стульями.
Несколько лет тому назад простой случай открыл одного такого охотника, десятки же других остаются неуличенными. Двое рабочих, возвращаясь с приисков,
пришли в ближайшее село и попросились переночевать
в доме зажиточного крестьянина. Дома была одна маленькая девочка, которая не пустила их без старших
в избу, а проводила
в баню.
Так было и
в тот раз, когда Апрель Иваныч,
придя из
бани, лег поранее и хотел уснуть покрепче, а вместо того он и совсем не мог заснуть от повторявшегося за дверями шума.
— Верхом, само собой, веселее. Да, кажись, по купечеству все больше
в колясках ездят. Ты уж там собери, что надо, а я пойду
в баню помыться.
Приходи после меня, я тебе полкотла оставлю…
Прихожу и гляжу — уже и розги
в лохани стоят; я скорей драла, да
в баню, спрятался под полок, да и ну молиться: «Господи! хоть нельзя, чтобы меня не пороть, но сделай, чтобы не пороли!» И так усердно об этом
в жару веры молился, что даже запотел и обессилел; но тут вдруг на меня чудной прохладой тихой повеяло, и у сердца как голубок тепленький зашевелился, и стал я верить
в невозможность спасения как
в возможное, и покой ощутил и такую отвагу, что вот не боюсь ничего, да и кончено!
И тут уж я при сильном напряжении сил увидал, что это со мною разговаривает какой-то мой вчерашний угощатель, и он повел меня
в баню, а потом послал на раннюю, «а как ты, — говорит, — домой
придешь, у тебя уже и кучер будет… Да еще какой! Настоящий орловский Теренька. Многого не запросит, а уж дела наделает!»
Служитель опять побежал, а генерал зажег читальщикову свечечку да прямо покойника огнем под пятку… Тот враз и вскочил, а генерал его сейчас на извозчика да домой, а потом
в баню, а другого человека, буфетчика, к этим же докторам с письмами послал — к старшему и к двум его главным помощникам, — чтобы
пришли к нему его самого лечить.